Санжар Акаев

В рубрике «Паспорт республиканца» участники рассказывают о себе — о своём пути в науку, успехах и провалах и о том, зачем им всё это нужно.

Об исследовании

Работа, которую я подавал на конкурс НИРС, была посвящена пьесе Шекспира «Кориолан». В ней я изучал измерение, которое можно называть политико-философским. То есть я подходил к этой пьесе как к написанной с философскими интенциями — каковы эти интенции, в чем они могут заключаться и в чём они могут состоять с точки зрения нашего взгляда. В работе я говорил с позиции современной перспективы, связанной с отказом от контекстуализма, то есть такой парадигмы, которая объясняет философию через её собственное время и тот контекст, в котором автор писал свою работу. Поэтому моя работа находится на стыке между чисто политической философией и историей философии. 

Об исследовательских подходах

Конечно, в первую очередь Шекспир — это про филологию, литературоведение и историю литературы. Но смысл моей работы был в реконструкции, археологии заключённого в пьесе философского измерения. Это значило, что я могу подойти к анализу этого измерения с двух точек зрения. На самом деле их больше, но я сузил эту дилемму до двух опций. С одной стороны, есть очень влиятельный подход, связанный с контекстуализмом и методологией Кембриджской школы истории политической мысли, который говорит, что философский текст существует в некотором контексте — интеллектуальном и даже лингвистическом — и этот контекст имеет свои влияния и свой эффект на содержание этой работы и её смысл, потому что автор не может быть в вакууме, он существует как зависимый актор в своей обстановке, в своей эпохе. 

А вторая опция заключалась в том, чтобы подойти к тексту с более современной точки зрения, потому что мы, как я уверен, не обязаны обращаться к любому философскому тексту через его историю и контекст, в котором он появился. Эта опция связана с анти-контекстуализмом, противоположным предыдущему подходом. Он рассматривает всякий текст как доступный для нас и важный сам по себе источник, который можно изучать подробно, не слишком основательно обращаясь к контексту — интеллектуальному, лингвистическому и идейному — в котором автор творил и существовал. И конечно, в этом плане моя работа более философична, чем большинство театроведческих работ, посвящённых Шекспиру, потому что последние десятилетия популярна историзация всякого текста.

Антиконтекстуалистский подход — это уже вполне себе мейнстрим, но пока есть некоторое противоборство подходов, ни один из них сейчас не доминирует. Поэтому в этой работе я применяю возможный, используемый другими авторами подход к не очень тривиальному объекту – пьесе Шекспира.

Почему Шекспир?

Я пришёл к Шекспиру через желание изучить нечто необычное, нечто новое, не избитое и не самое изученное для истории философии. 

Я считаю, что Шекспир философичен, и он вообще на самом деле имеет множество лиц и множество измерений в своих пьесах и в своей поэзии, мы не обязаны сужать философию лишь до философов и можем наблюдать её в литературе и драматургии. 

Это тоже не новаторский ход, потому что многие считают философией некоторые романы — в том числе романы из истории русской литературы, как известно. Из этого общего понимания я пришёл к конкретной теме.

Почему «Кориолан»?

Один из сюжетов, которые меня давно интересовали, — это история политической метафорики. Занимательной оказалась метафора политического тела, которая сравнивает политическое сообщество или государство с человеческим телом. Это большой сюжет в истории философии, в истории мысли, и он, конечно, не ограничивается эпохой Нового времени, но в «Кориолане» эта отдельная тема подробно разрабатывается. 

Метафора даётся буквально в первой сцене первого акта. В Риме раннего республиканского периода есть конфликт между плебеями и патрициями, который перерастает в вооруженное восстание плебеев. И в разгар этого восстания к плебеям выходит один из сенаторов-патрициев и начинает их риторически убеждать прекратить бунт. Он поэтому прибегает к очень древнему сюжету, который он заимствует из басни Эзопа, а именно — басни про живот и другие части тела. В этой басне живот как часть тела спорит с другими частями тела, с ногами, с головой, с руками, которые против него ополчились за то, что как будто он ничего не делает и вообще бесполезен, только всё ест и ничего не даёт телу. Очень живая метафора. Но живот отвечает тем, что, мол, на самом деле он не просто потребляет пищу, но еще и её переваривает и по венам, по жилам передает её другим частям, чтобы руки могли работать и голова могла думать. 

Этот сюжет пересказывает сенатор в разговоре с плебеями, однако он их не убеждает, и, что самое интересное, плебеи предлагают альтернативное прочтение метафоры, чтобы риторически противостоять прочтению патрициев. В их прочтении уже не живот главный, но все части одинаково важны, потому что все они функционируют и все безусловно являются фундаментальной основой организма, ни одну из них нельзя убрать, иначе организм потеряет важную часть. И в этом смысле они предлагают прочтение, которое было бы менее централизованным и менее неравным и, в свою очередь, было бы устроено с опорой на равенство от функций и равенство от общей цели.

О политических метафорах сегодня

Современность, начиная с раннего Нового времени и далее, характеризуется, как мне кажется, плавным уходом от метафорики, связанной с организмами, с телами в сторону более машинных, автоматических сравнений. 

Есть переход в совершенно другой регистр мышления о политике, о сообществе, о государстве. 

Конечно, остаются отголоски большой традиции, связанной с метафорой тела и прочими, но они обессилены, пусты. Теперь в английском языке выражение body politiс, то есть тело политическое, уже совершенно не нагружено смыслами, это просто синоним государства, сообщества, его используют теоретики, учёные, журналисты, публицисты. 

О пути в науку

Если честно, я не уверен, что занимаюсь именно наукой, потому что наука может пониматься по-разному. Если какой-нибудь позитивистски настроенный человек смотрит на мои работы, он вряд ли скажет, что это наука. Я с ним соглашусь, потому что в его понимании это не наука. Я вошел в науку с не самого обычного входа и не самого привычного ракурса: когда мы переходим в философский анализ текстов, в историю философии, то многое теряется от позитивизма, от некоего строго подхода естественных наук, свойственных биологии или физике, и всё немножко расплывается.

Сначала я не знал, чем буду заниматься в будущем, я долго выбирал именно между наукой, политической наукой и философией, политической философией. Это всё еще начало пути, но я думаю, что уже не буду менять направления. 

Как объяснить бабушке, чем ты занимаешься?

Хороший вопрос. Я бы сказал, что всем знакома идея интерпретации текста, все в школе с этим сталкиваются. То, что я делаю — это просто определённый вид интерпретации, связанный с извлечением из текста того, что было бы важно каждому из нас, то есть не просто какому-то историку или человеку, заинтересованному в Шекспире, а любому человеку, который заинтересован в понимании мира, нашего политического состояния и политики в целом. Мне кажется, это широкий круг людей. Многим, думаю, понятно, это желание уловить тот самый смысл, который кроется за политическими явлениями, за политическими метафорами.

О магистратуре

Есть ряд вариантов, которые я сейчас попытаюсь сравнить, но это, конечно, будет связано с философией либо напрямую, либо косвенно через историю политической мысли, историю философии. Моя главная цель сейчас — получение PhD в будущем через магистратуру или через какую-то аспирантскую школу, какой-нибудь университет, который бы подошёл мне.

Как мне кажется, нужно выбирать не страну, а место. 

В этом плане и в России могут быть подходящие мне места, так и на Западе, так и где-то еще, поэтому я не могу сказать точно заранее.

Каким ты видишь венец своей академической карьеры?

В качестве идеального будушего я вижу финал в виде позиции в университете — грубо говоря, пожизненный контракт, профессура. И возможно, какую-то степень влияния на историю философии и даже историю мысли. Я надеюсь, что если всё сложится идеально, то у меня будут свои ученики, если не школа, то среда, в которой я мог бы продуктивно работать со своими коллегами. 

Простейшее объединение людей, которые были бы похожи на меня, — это было бы уже хорошим образом завершения пути.

Что почитать?

Лео Штраус «Введение в политическую философию» — труд, направленный на тех, кто только начинает или начал недавно. Очень глубокий и именно философичный. Дает органичное, целостное видение политической философии и истории, истории философии. И конечно, представляет ряд мнений, которые не всеми разделяются.